В судебном процессе, который разворачивается перед Пилатом, два судебных разбирательства и два царства словно сталкиваются друг с другом: человеческое и божественное, преходящее и вечное. Именно мир событий должен судить мир правды, бренное царство должно выносить приговор царству Вечному. И потому особенно важно досконально рассмотреть летописи этого решающего столкновения, этого исторического krisis, который в каком-то смысле всё ещё продолжается.

«В этой небольшой, но насыщенной работе интереснейший философ современности Джорджо Агамбен (1942 г.р.) продолжает развивать тему «жизни», своих известных книг «Homo sacer» и «Что остается после Освенцима», хотя уже из другой перспективы. В диалоге с Жоржем Батаем, Карлом Линнеем, Эрнстом Геккелем, Якобом фон Юкскюлем и прежде всего Хайдеггером, Агамбен размещает границу между человеком и животным в самом человеке. Лишь только отстраняя свою животность, человеку открывается мир, но вместе со своей животностью он одновременно загоняет жизнь в зону исключения. Отношение человека и животности, и человечности к животному становится таким образом у Агамбена решающим политическим конфликтом нашей культурной ситуации.»

«Власть — такова исходная мысль Агамбена, — как, впрочем, и язык, как и бытие, имеет в себе нечто мистическое, ибо так же, как язык или бытие, она началась раньше, чем началась. Поэтому любые попытки мыслить власть «позитивно» неизбежно заканчиваются лишь продолжением самого проекта, воплощениями которого оказываются и фюрер, и тоталитарные практики, и гедонистическое общество потребления, и этническое регулирование, и мир «отвержения» — беженцы, палатки, санитарные зоны, буферные государства, нищета — короче, «третий мир».»

«Чрезвычайное положение, или приостановка действия правового порядка, которое мы привыкли считать временной мерой, повсюду в мире (не исключая России) становится парадигмой обычного управления. Новая книга Агамбена — продолжение его ставшей классической книги «Homo Sacer. Суверенная власть и голая жизнь» — это попытка проанализировать причины и смысл эволюции чрезвычайного положения, от Гитлера до Гуантанамо. Двигаясь по «нейтральной полосе» между правом и политикой, Агамбен шаг за шагом разрушает апологии чрезвычайного положения, высвечивая скрытую связь насилия и права.»