«Дмитрий Васильевич Григорович — русский писатель, видный представитель дворянской литературы 40-х годов девятнадцатого столетия. Его творчество высоко ценили В.Г. Белинский и Л.Н. Толстой. В 1883 году выходит повесть «Гуттаперчевый мальчик» о жизни «маленьких людей» из артистического мира. Критика назвала эту повесть «маленьким шедевром». Для среднего школьного возраста.»

Крестьянину на Руси всегда жилось нелегко: голод, неурожаи, нашествия иноземцев сопровождали его на всём протяжении земного пути. Однако невзгоды не ожесточили сердце русского человека, ибо в простоте душевной он неизменно уповал на Бога, за всё благодарил Его. И Господь никогда не оставлял крестьянина, всегда помогая ему. Случаи такой помощи нашли своё отражение даже в легендах и преданиях, одно из которых, пасхальное, запечатлел известный писатель XIX в. Дмитрий Васильевич Григорович.

«Дмитрий Васильевич Григорович — русский писатель, видный представитель дворянской литературы 40-х годов девятнадцатого столетия. Его творчество высоко ценили В.Г. Белинский и Л.Н. Толстой. В 1883 году выходит повесть «Гуттаперчевый мальчик» о жизни «маленьких людей» из артистического мира. Критика назвала эту повесть «маленьким шедевром».»

Крестьянину на Руси всегда жилось нелегко: голод, неурожаи, нашествия иноземцев сопровождали его на всём протяжении земного пути. Однако невзгоды не ожесточили сердце русского человека, ибо в простоте душевной он неизменно уповал на Бога, за всё благодарил Его. И Господь никогда не оставлял крестьянина, всегда помогая ему. Случаи такой помощи нашли своё отражение даже в легендах и преданиях, одно из которых, пасхальное, запечатлел известный писатель XIX в. Дмитрий Григорович. Для детей младшего и среднего школьного возраста.

«С момента первой публикации в 1892-1893 гг. и до сего дня «Литературные воспоминания» Д.В. Григоровича остаются в числе известнейших произведений мемуарной литературы. Вот что писал сам Григорович: «Задали же мне задачу: писать воспоминания. Я принялся за них в апреле и до сих пор не вижу конца, не могу выпутаться, бьюсь в них, как муха в паутине... Пока говоришь о себе с полной откровенностью, все идет ладно: откровенность не задерживается мелочными соображениями; другое дело, как с тою же откровенностью хочешь говорить о других. Надо быть трижды закаленным в бесстыдстве и грубости подобно г-же Головачевой [Панаевой], чтобы ломить с плеча все, что взбредет в голову, и не стесняться ложью и клеветой, когда память отказывается давать материал.»