«- Знаешь, кто самый лучший писатель в СССР? — спросил меня мой друг. И сам же ответил: Конецкий! Дело было лет сорок назад. С тех пор я прочел всего Конецкого и — лучший он там или не лучший — безумно его люблю. А двадцать лет тому, оказавшись в Калининграде, услышал эти странные, немного старомодные по ритму и саунду, песни молодого светло-русого парня, которого в местном КСП держали за экзотическое, но интуитивно необходимое качество говорить в глаза не только приятные вещи... Как автор он там, среди шустрых окрестных грифолазов, не котировался, но именно на его песенки я «запал» — и до сих пор не «выпал». А был это Александр Иванов. Почему Конецкий? Дело даже не в том, что никто из наших прозаиков так не пишет о море, как этот, знающий, о чем говорит, и умеющий излагать. Так и Иванов, избороздивший на судах науки все мыслимые просторы, совмещая в своем мозгу сведения по электронике и компьютерной технике с недюжинной техникой поэтической, тонким пониманием джаза, фолка и многих прочих музыкальных стилей. Плюс ирония, что для меня суть признак ума. Плюс самоирония — свидетельство зрелости, данное избранным. Плюс особые свойства души. Я как инженер-механик, взращенный кафедрой марксистско-ленинской философии технического вуза, в душах не смыслю абсолютно, но, что касается Саши Иванова, повторяю: да, особые свойства души. Смотрите тексты. Слушайте его пение. Если вам повезет, то — вживую, это особое нечто. На третьей песне вы перестанете ощущать дискомфорт от непривычно высокого, открытого на звуке «А» голоса — притретесь. Вам будет интересно. Вам будет хорошо. (Владимир Ланцберг).»