Когда она разулась, ступив босыми ногами на мягкую чуть влажную от вечерней росы траву, ноги сами понесли её в ритуальном танце. Её руки сами плясали в воздухе, рисуя незнакомые жесты. Тёмная река её голоса сама подхватила незнакомую стихийную мелодию без слов. Она не думала, кем она была, и какой была. Она не думала, что ей следовало делать, и как должно было быть правильно. Она не думала лаже о том, чему учил её Тиллард, а чему пока так и не успел научить. Она просто была, и в эти мгновения она была Зовом, обращенным к Всаднику, и сотканным ночью коням, и изменчивым туманным псам — тем, кто был родным её душе, осознавала она то или нет. Ночь вздохнула, расправляя тёмные искристые крылья. Воздух звенел волшебством, наполняясь образами, и истончалась Вуаль, и открывались Дороги Ши. В многослойном полупрозрачном воздухе уже можно было различить тени и отражения лиц, прекрасных и жутких. Но зов Рианы был направлен чётко, как полёт стрелы, и никто другой не смел отозваться мощи выплетаемой ею магии...