Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Эта книга посвящена современному городу и вдохновлена им. Под общей обложкой собрана богатая мозаика исследовательских подходов и сюжетов, пытающихся ухватить изменчивость, множественность и неоднозначность городской жизни. Это разнообразие объединяет микроурбанизм — подход, предлагающий «близкий взгляд» на город: возможность разглядеть его через мелочи и детали. С их помощью раскрывается насыщенная повседневность города и привлекается внимание к его главным действующим лицам — обывателям, которые своими повседневными действиями, чувствами, настроением создают город, его значимые места и маршруты. Наряду с привычными, но еще не вполне знакомыми персонажами — пассажирами общественного транспорта, участниками свадебных процессий и вездесущими туристами, книга представляет читателю и относительно новых участников жизни города — открывателей заброшенных пространств, слушателей плеера, граффитирайтеров, продавцов и покупателей блошиных рынков и многих других. Насыщенный эмоциями и динамичный город создается живым языком исследователя.

Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания — пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.

В книге впервые делается попытка восстановить историю рецепции классического музыкального наследия в советскую эпоху. Ее материал составляют как музыкально-критические и музыковедческие работы, так и политические документы, музыкальные, литературные и кинематографические произведения, источники по истории советского театра, различными средствами интерпретирующие смыслы классической музыки. Рассматриваются принципы и механизмы осуществленной в советскую эпоху «редукции» классического наследия, ее влияние на восприятие музыки массовым слушателем и на само советское искусство, роль в обретении идентичности «советская культура». Анализируется исторический контекст, в котором происходило омассовление «музыкальной классики» в советской культуре и формирование того ее образа, который в массовом сознании во многом остается действенным и сегодня.

Обширное наследие выдающегося историка литературы и литературного критика Д. Мирского (Д.П. Святополк-Мирского) (1890-1939) до сих пор недостаточно хорошо изучено и даже не собрано во всей полноте. Настоящее издание представляет собой первую — и в российской, и в зарубежной филологии — попытку максимально широко представить тексты Мирского, написанные как по-русски, так и по-английски. Более ста рецензий и статей, представленных в издании, не републиковались с момента первой публикации, а англоязычные статьи не переводились на русский. Читатель впервые получает возможность в полной мере оценить многоаспектность творчества Мирского и проследить его идейную эволюцию, ставшую предметом многочисленных домыслов и гипотез. Тексты Мирского сопровождены обстоятельным научным комментарием, библиографией и вступительной статьей Джеральда Смита, крупнейшего в мире специалиста по биографии и творчеству Мирского.

Внучка русских беженцев, Катрин Гусефф воспитывалась на легендах о русском изгнании. Однако как профессиональный историк она подвергает критике расхожие мифы об эмиграции и представляет читателю сложное полотно исследования, в котором собраны статистические данные, материалы анкетных опросов, интервью, воспоминания, архивные документы правительственных учреждений, международных и эмигрантских организаций. В отличие от многих исследований о русском зарубежье, которые сосредотачиваются на эмигрантской элите, в книге Гусефф описывается вся российская община в изгнании. Автор отмечает, что элита составляла небольшую часть беженцев, однако она сыграла важную роль в судьбе русской общины, воссоздав социальную структуру дореволюционных времен и принеся таким образом Россию в миниатюре на французскую землю. В монографии представлена история расселения и трудоустройства русских беженцев, институционализации беженства и становления статуса апатрида.

Новая книга известного поэта, прозаика, эссеиста Александра Бараша (р. 1960, Москва) — продолжение автобиографического романа «Счастливое детство» (НЛО, 2006). «Свое время»: Москва, 1980-е годы, стихи, литературный андерграунд, путешествие по этапам отношений с советской цивилизацией. Это свидетельство очевидца и активного участника независимой культурной жизни Москвы той эпохи — поэта, издателя ведущего московского самиздатского литературного альманаха «Эпсилон-салон» (совм. с Н. Байтовым, 1985—1989), куратора группы «Эпсилон» в клубе «Поэзия», а также одного из создателей и автора текстов рок-группы «Мегаполис». Переплетение мемуарной прозы, критических эссе, стихотворений создает особый стилистический сплав, призванный восстановить «портрет поколения в юности» и передать атмосферу любимого города в переломное время.

Метафора «августа» (месяца, традиционно имеющего дурную репутацию в народном историческом сознании) возникла из сопоставления ключевых исторических дат XX столетия. «Короткий» европейский XX век, согласно утверждению Эрика Хобсбаума, открылся августом 1914 года и завершился августом 1991. При ближайшем рассмотрении оказывается, что август в прошедшем столетии (особенно для России) становится глубоко символическим временем — важнейшие события, предопределившие резкие повороты истории, произошли именно в этом месяце (август 1914 — начало Первой мировой войны, начало краха императорской России; август 1939 — начало Второй мировой войны; август 1945 — конец Второй мировой войны, формирование биполярного мира; август 1968 — ввод советских танков в Чехословакию, студенческие волнения в Европе; август 1991 — распад единого коммунистического пространства). Выстраивая периодизацию по августам как высшим точкам социальных бифуркаций XX века, составители двухтомной коллективной монографии поставили целью проследить, насколько фундаментально изменилась жизнь частного человека в результате глобальных катаклизмов XX века: мировых войн, интеллектуальных, социальных и научно-технических революций, геополитической перекройки мира. Взгляд на трагическую историю прошедшего столетия с позиции антропологического подхода позволяет поднять целый ряд важнейших вопросов, практически не изученных в современной историографии: — в каких сферах жизни частного человека произошли радикальные изменения? — где привычные рамки существования остались неизменными вопреки глобальным катастрофам и революционным открытиям? — каково соотношение «потерь» и «приобретений»? — каковы различия в новом жизненном опыте человека «открытого» и «закрытого» общества? — насколько традиционно привлекаемые исследователями документы эпохи отражают глубину и сущность перемен?

Метафора «августа» (месяца, традиционно имеющего дурную репутацию в народном историческом сознании) возникла из сопоставления ключевых исторических дат XX столетия. «Короткий» европейский XX век, согласно утверждению Эрика Хобсбаума, открылся августом 1914 года и завершился августом 1991. При ближайшем рассмотрении оказывается, что август в прошедшем столетии (особенно для России) становится глубоко символическим временем — важнейшие события, предопределившие резкие повороты истории, произошли именно в этом месяце (август 1914 — начало Первой мировой войны, начало краха императорской России; август 1939 — начало Второй мировой войны; август 1945 — конец Второй мировой войны, формирование биполярного мира; август 1968 — ввод советских танков в Чехословакию, студенческие волнения в Европе; август 1991 — распад единого коммунистического пространства). Выстраивая периодизацию по августам как высшим точкам социальных бифуркаций XX века, составители двухтомной коллективной монографии поставили целью проследить, насколько фундаментально изменилась жизнь частного человека в результате глобальных катаклизмов XX века: мировых войн, интеллектуальных, социальных и научно-технических революций, геополитической перекройки мира. Взгляд на трагическую историю прошедшего столетия с позиции антропологического подхода позволяет поднять целый ряд важнейших вопросов, практически не изученных в современной историографии: — в каких сферах жизни частного человека произошли радикальные изменения? — где привычные рамки существования остались неизменными вопреки глобальным катастрофам и революционным открытиям? — каково соотношение «потерь» и «приобретений»? — каковы различия в новом жизненном опыте человека «открытого» и «закрытого» общества? — насколько традиционно привлекаемые исследователями документы эпохи отражают глубину и сущность перемен?

«К своему немалому удивлению автор обнаружил, что в этом году исполняется девять десятилетий его пребывания в этом мире. Такая серьезная дата, по его мнению, должна быть представлена веселой книгой. Он полагает, что это самая верная форма благодарности жизни за то, что она длится так долго. Читателю предлагается «Ироническая трилогия». Ее составляют романы «Трезвенник», «Кнут», «Завещание Гранта». На правах послесловия их заключают некоторые наблюдения и соображения, объединенные общим названием «Листки календаря». По словам критика А. Агеева, зоринские «...»маленькие романы» последних лет стали в своем роде сенсацией — «Господин Друг», «Трезвенник», «Кнут», «Тень слова», «Юпитер», «Забвение», «Сансара», «Завещание Гранда» — выгодно отличаются от основного литературного потока динамикой сюжета, ясностью композиции, рельефно прописанными характерами». Леонид Зорин (р. 1924) — известнейший драматург и прозаик, автор пьес «Варшавская мелодия», «Покровские ворота», «Царская охота», а также многих других сочинений.»

В книге впервые собраны практически незнакомые русскому читателю воспоминания последней гофмейстерины императорского двора Елизаветы Алексеевны Нарышкиной (1838—1928). В них запечатлена русская жизнь (особенно придворная) второй половины XIX — начала XX века, приведены сведения о ряде важных событий того времени (убийство Александра II, революции 1905 и 1917 гг. и т.д.). Ярко выражена в них и личность автора — благотворительницы, человека с литературными способностями (в тексте приведена ее переписка с И.А. Гончаровым).

История, по мнению автора, не дана нам как целое, но может быть представлена в частностях — как серия фрагментов ускользающего текста о знаниях и эмоциях, идеях и событиях, болезнях и снах, памяти и воображении. Выбор таких фрагментов теоретически безграничен, но, будучи сделанным, ведет к социальной прагматике — осознанию условностей исторического опыта, «переменных величин» внешнего принуждения и внутренней свободы. В настоящей книге история русской культуры слагается из исследований по теории историографии, филологической антропологии, истории литературно-публицистических дискуссий, социолингвистики, историософии климата и истории медицины.

Коллективная монография создана в рамках международного научного проекта, поддержанного Фондом Михаила Прохорова, вокруг мало исследованной проблемы — взаимовлияния современного русского, а также некоторых других языков народов РФ и сопредельных стран, и новых информационных технологий. Авторы — исследователи из России, Нидерландов и Норвегии — показывают, как влияют на языковые сообщества новые формы социальной коммуникации, как сам интернет становится ресурсом для изучения языка, как взаимодействуют во всемирной паутине мажоритарные и миноритарные языки. Книга может служить ценным пособием для преподавателей русского языка в средней и высшей школе.

«Самоучитель прогулок» — книга в помощь заядлым путешественникам. В нее вошли три произведения в жанре мокьюментари: повесть о любви, травелог о верности и поучение о постоянстве веселья и грязи. «Счастливая книга» — это повесть о русской Франции, о русских во Франции, о прифранцуженной России, о странном географическом существе, которое приносило главному герою столько радости, что чуть было не сжило со света. «Три трое» — это рассказ о путешествии, кратном трем. 6 нем все изложено с предельной точностью. Перемещенные лица идут по пересеченной местности по собственным следам, взяв с собой самих себя. Они познают простую мудрость: путешествуя, путешественник путешествует минимум дважды, если не встретит трех троих. Собрание духовно-нравственных наставлений «Самоучитель прогулок», давшее название этой книге, предназначено в первую очередь для тех, кто решил посвятить себя путешествиям. Оно не только может быть полезно искателям приключений и беспечным ездокам, но способно сбить с толку даже опытного туриста. «Самоучитель» знакомит читателя с основами теории прогулки и завершается одним из самых счастливых концов в современной путевой прозе.

Владимир Кучерявкин родился в Калининграде (Кенигсберге) в 1948 году. Окончил филологический факультет Ленинградского университета, работал инструктором пожарной охраны, оператором газовой котельной, преподавал в Институте иностранных языков. Последние годы живет в поселке Усть-Волма Новгородской области. Автор книг «Танец мертвой ноги» (1994), «Вдалеке от кордона» (1994), «Треножник» (2001), «Избранное» (2002). Щорт-лист Премии Андрея Белого (2001). Есть сюрреалистическая поэтика шока и есть обэриутская поэтика мерцания — Владимир Кучерявкин наследует и той, и другой. Рваный, скрежещущий, «трамвайный» ритм, грамматические сдвиги и неправильности расшатывают регулярный стих, сообщая ему скрытую, «дребезжащую» гармонию, которая лучше «явной», ибо за алогизмом и диссонансами, за «адом диких шумов и визгов» позволяет расслышать главный мотив этой поэзии: братство, товарищество сущих в «заговоре против пустоты и небытия».

Василий Ломакин (псевдоним) родился в Москве в 1958 году. Окончил химический факультет МГУ. С 1991 года живет в США. Работает в Национальном институте рака США в городе Фредерик (штат Мэриленд), занимаясь исследованием человеческих ретровирусов. Первая публикация состоялась в 2002 году в Интернет-журнале «TextOnly», затем в «Митином журнале». Первая книга стихов «Русские тени» вышла в 2004 году, вторая «Последующие тексты» появилась в 2012 году и была удостоена Премии Андрея Белого

Книга Рэя Ольденбурга рассказывает о жизни и смерти общественных пространств в американских городах. «Третье место» (после дома — «номера первого» и работы — «номера второго») — это общественные места для неформальных встреч: кафе, библиотеки, магазины, аптеки и т.д., где люди в любое удобное для них время могут свободно и непринужденно общаться. Именно эти места отдыха, развлечений, обмена мнениями и прочие, являются важнейшей частью повседневной жизни горожан, формируют городскую среду, и именно на них как на оплоте социальной жизни сосредоточено внимание автора. Книга Р. Ольденбурга подкупает не столько силой научной мысли, сколько живым умом и житейской мудростью. И главное ее достоинство — она заставляет задуматься над тем, что мы видим вокруг, и тем, что привыкли считать «нормальным». Вероятно, благодаря таким книгам можно изменить наши города к лучшему.

Книга дает читателю исторический срез религиозно-культурного и социально-политического развития сложнейшего постсоветского региона — Кавказа спустя четверть века после распада СССР. На материале анализа нескольких конфликтов (Карабахский), положения религиозных конфессий (Армянская апостольская церковь, ислам), ключевых исторических эпизодов и их позднейшей рецепции (от депортаций до миграций постсоветской эпохи) международный коллектив ученых рисует новую стереоскопическую и часто противоречивую картину региона. Среди авторов сборника как известные, так и начинающие исследователи, работавшие над книгой как карамзинские стипендиаты Фонда Михаила Прохорова.

Книга представляет собой сборник работ известного российско-американского филолога Александра Жолковского — в основном новейших, с добавлением некоторых давно не перепечатывавшихся. Четыре десятка статей разбиты на пять разделов, посвященных стихам Пастернака; русской поэзии XIX-XX веков (Пушкин, Прутков, Ходасевич, Хармс, Ахматова, Кушнер, Бородицкая); русской и отчасти зарубежной прозе (Достоевский, Толстой, Стендаль, Мопассан, Готорн, Э. По, С. Цвейг, Зощенко, Евг. Гинзбург, Искандер, Аксенов); характерным литературным топосам (мотиву сна в дистопических романах, мотиву каталогов — от Гомера и Библии до советской и постсоветской поэзии и прозы, мотиву тщетности усилий и ряду других); разного рода малым формам (предсмертным словам Чехова, современным анекдотам, рекламному постеру, архитектурному дизайну). Книга снабжена указателем имен и списком литературы.

Антология текстов, основанных на жестких формальных ограничениях, — проект для отечественной словесности уникальный. В ней впервые делается попытка наиболее полно представить современные произведения комбинаторной русской литературы. Перебирая правила размера и ритма, выискивая формулы и алгоритмы, высчитывая слова и буквы, авторы по-своему развивают античную риторику и средневековую схоластику, вписываются в барочную эстетику, выстраивают конструкции с идеальными пропорциями, достойные лучших образцов классицизма. В то же время они идут на самые дерзкие эксперименты и совершают радикальные преобразования текста. Антология как нельзя лучше иллюстрирует критический и провокационный подход к искусству, подчеркивает роль состязательности и игры — с языком, с самим собой, с другими, — этих часто забываемых, но неотъемлемых составляющих любого творческого начала. Собранные произведения дают возможность по-новому взглянуть на устоявшиеся понятия и общепринятые суждения; пересмотреть отношения «формы» и «содержания», идейного и инструментального, индивидуального и коллективного, сознательного и подсознательного, а также переосмыслить роль того, кто пишет, и того, кто читает, в бесконечном процессе высвобождения скрытых возможностей, заложенных в языке.