Вниманию читателей предлагается выдающееся произведение великого итальянского поэта Франческо Петрарки (1304-1374) — книга-исповедь, написанная в форме диалога между Августином Блаженным и Франциском, то есть самим Петраркой, перед судом Истины. В книге, состоящей из трех бесед, поднимаются различные морально-этические проблемы: о том, что в основе человеческого счастья и несчастья лежит собственная свободная воля человека, о противоречии и примирении между высшими моральными требованиями и стремлением человека к возвышенной любви и к активной деятельности. Данная книга как по своей психологической проницательности, так и по глубине затронутых в ней этических проблем является одним из замечательных литературных памятников, лежащих у истоков европейского Возрождения. Книга будет интересна как философам, историкам и литературоведам, так и широкому кругу читателей.

Франческо Петрарка — великий итальянский поэт, исследователь древности — является родоначальником гуманистической культуры эпохи Возрождения; наряду с Данте и Дж. Боккаччо считается создателем итальянского литературного языка. Среди его произведений — трактаты, сонеты, канцоны, секстины, баллады, мадригалы на латинском и итальянском языках. В 1327 году на службе в церкви Петрарка впервые увидел Лауру, вдохновившую его на создание гениальных сонетов. Эти сонеты — своеобразный поэтический дневник, раскрывающий все величие неразделенной любви Петрарки к девушке. Поэт посвящает всю свою жизнь и свое творчество восхвалению красоты Лауры. Он восхищается ею, пока она жива, продолжает поклоняться ей и после ее смерти (Лаура умерла в 1348 году от чумы). Она — идеал всей его жизни, воплощение вечной, безупречной красоты.

«Книга песен» (или «Канцоньере») Франческо Петрарки, складывавшаяся на протяжении многих лет, надолго определила пути развития европейской лирики, став своего рода непререкаемым образцом. Сонеты и канцоны из «Книги песен», предлагаемые вниманию читателя, это исповедь поэта, в которой предельная открытость и тончайший лиризм рождают накал чувства, какого еще не ведала европейская поэзия. «Каждый его сонет, — писал М. Гершензон, — есть законченное изображение одного едва уловимого движения души из сплошного потока многих таких же, составлявших… историю его любви к Лауре; это как бы моментальные фотографии его сердца».