В этой книге речь пойдет о том, в какой сложной ситуации оказались церковные педагоги в связи с выходом новой сказки. Сказка новая, а сложность — старая. Традиционно сложная ситуация. Ведь не первый раз за последние две тысячи лет людям нравится книга, которую трудно назвать «духовно полезной». А раз это не первый кризис, то должна же была Церковь выработать способ своей реакции на подобные ситуации!

Сразу скажу: так называемые «пилатовы главы» «Мастера и Маргариты» кощунственны. Это неинтересно даже обсуждать. Достаточно сказать, что Иешуа булгаковского романа умирает с именем Понтия Пилата на устах, в то время как Иисус Евангелия — с именем Отца. Любой христианин (а христианин — при максимально мягком и широком определении этого слова — это человек, который молится Христу) любой конфессии согласится с этой оценкой. Вопрос в другом: а можно ли эту оценку («кощунство») перенести с «пилатовых глав» на весь роман в целом и на самого Булгакова? Сербский исследователь М. Иованович настаивает, что «Евангелие по Воланду» оказывается одновременно и «Евангелием по Булгакову», и полагает, что «Булгаков писал свой роман с воландовых позиций». На мой взгляд, такое отождествление слишком жесто ко и поспешно. Впрочем, прежде чем приводить аргументы, признаюсь, почему я стал их искать (в конце концов, разум всегда приводит лишь в ту точку, в которой ты назначаешь ему свидание). Я полюбил эту книгу, когда она еще не входила в школьную программу. И мог страницами цитировать ее по памяти. Даже спустя пятнадцать лет после прочтения, впервые оказавшись в Иерусалиме, я смотрел на Город через булгаковские стихи (язык не поворачивается назвать прозой его описание грозы над Ершалаимом). Иначе было просто невозможно: я стоял на вершине Масленичной горы; внизу был Город, а с запада (но не сверху, а вровень с глазами) надвигалась гроза. Ну как тут было не вспомнить: «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды... Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях...». В общем, мне хотелось бы оправдать консерватизм своей любви. Имею ли я право продолжать с любовью относиться к булгаковской книге, несмотря на то, что за эти годы я стал ортодоксальным христианином? Может ли христианин не возмущаться этой книгой? Возможно ли такое прочтение булгаковского романа, при котором читатель не обязан восхищаться Воландом и Иешуа, при этом восхищаясь романом в целом? Воланд — оппонент автора или резонер, которому доверено озвучивать авторскую позицию?

Книга и фильм «Код да Винчи» вызвали огромный резонанс. Известный православный богослов, профессор Московской духовной академии, преподаватель Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова протодиакон Андрей Кураев неожиданно во многом соглашается с Дэном Брауном и говорит, что роман гораздо сложнее, смешнее и интереснее, чем кажется поначалу. О древних ересях и современных «тайных братствах» пойдет речь на страницах этой книги.

Книга диакона Андрея Кураева, профессора Московской духовной академии, посвящена вопросу объединения религий. Эта идея активно провозглашается множеством сект (вспомним Аум Синрике, выдававшую свое учение за синтез христианства и буддизма) и столь же активно оспаривается православной мыслью. Причины, по которым экуменическая идея вызывает возражения у Православной Церкви, анализируются в этой книге. Особое внимание уделяется парадоксальным отношениям, сложившимся между православием и католичеством. С одной стороны, в книге анализируются основные расхождения между ними (приводится полный текст догмата о непогрешимости Папы Римского; поясняется, в чем состоит проблема Filioque; католическая мистика сопоставляется с опытом восточных Отцов Церкви). С другой стороны, обращается внимание на осторожность, с которой документы Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2000 г. трактуют связи и разрывы в православно-католических отношениях. Многие положения этой книги формулировались и раскрывались в ходе лекций по православному богословию, которые диакон Андрей Кураев с 1992 г. читает на философском факультете МГУ. Поэтому книга написана вполне светским языком и рассчитана не только на людей верующих, но и на тех, кто еще не обрел достаточных оснований для того, чтобы сделать собственный религиозный выбор. Также она адресована религиоведам, культурологам, философам, студентам и педагогам.