«Книга Алексея Рыбина впервые увидела свет в 1991 году. С тех пор прошло больше двадцати лет, давно уже нет ни легендарной группы, ни даже страны, в которой происходили описываемые события. Однако Цой остается одной из ключевых фигур отечественного рока, его песни звучат и любимы миллионами, а «Кино с самого начала» за это время стала чем-то гораздо большим, чем «художественное изложение истории группы». Теперь история известного коллектива, талантливо изложенная «Рыбой», одним из его отцов-основателей — это еще и документ, хроника лениградского андерграунда 1980-х, удивительный срез ушедшей эпохи с ее неотъемлемыми атрибутами: портвейном, «квартирниками», милицией, с ее романтикой, героизмом и чем-то, чему трудно подобрать название, но что заставляет многих возвращаться в это время снова и снова.»

Думаю, вполне логично объединить в одну книжку размышления о трех ленинградских музыкантах — Борисе Гребенщикове, Майке Науменко и Викторе Цое. Просто по той причине, что они кажутся мне лучшими из всех, кто играл и играет в нашей стране музыку под условным называнием «рок». Эта книжка о музыкантах — БГ, Майк и Цой так глубоко влезли в то, что называется «рок», в современную музыку вообще, как никто, пожалуй, кроме них в это дело не влезал. Эта книжка о трех уникальных артистах, художниках, игравших (и играющих) совершенно разную музыку. Эти трое создали огромное количество совершенно классических и невероятно прекрасных песен. Они уловили, почувствовали суть, дух этой штуки — и что это такое, можно понять, только слушая их песни — так же, как песни The Beatles, Stones, Дилана... Словами это объяснить сложно. Это чистое искусство. Это — реальное, настоящее. Я счастлив тем, что был и есть с ними знаком, что дружил и дружу, что стоял с ними на одной сцене. Я счастлив этим. Алексей Рыбин

«Черные яйца» – роман о поколении рокеров и «мажоров», чья молодость пришлась на залитые портвейном 80-е и чей мир в итоге был расплющен сорвавшейся с петель реальностью. Алексей Рыбин, экс-гитарист легендарного «Кино», знает о том, что пишет, не понаслышке – он сам родом из этого мира, он плачет о себе. По изощренности композиции и силе эмоционального напряжения «Черные яйца» могут сравниться разве что с аксеновским «ожогом».»