Лика – обыкновенный московский подросток середины восьмидесятых двадцатого века. Однажды летом, во время безмятежного отдыха в Крыму, она узнаёт, что лучший друг её отца через два дня погибнет. Это предрешено. Что может сделать пятнадцатилетняя девочка? Взрослые не верят ей. А время утекает капля за каплей. И она отправляется в Путешествие…

Я всегда мечтала о большом доме в лесу, на берегу реки. О доме, где за одним столом собирается дружная семья. Огромные великодушные псы во дворе, сытые гладкие коты поближе к камину и вертлявая собачонка под кухонным столом – слушают истории, которые мы рассказываем друг другу. А какой стол и какая история – без ледяной стопки и великолепной закуски? И ещё я всегда мечтала стать писателем. Я всегда мечтала – и теперь у меня всё это есть. И ни где-нибудь, а в самом сердце русской истории – на Бородинском поле. Где я с удовольствием творю – будь то мясная солянка или очередная рукопись. И вас приглашаю к себе в гости, в свой дом, за свой стол. На свою писательскую кухню на Бородинском поле.

Эта яркая и неожиданная книга – не книга вовсе, а театральное представление. Трагикомедия. Действующие лица – врачи, акушерки, медсестры и пациентки. Место действия – родильный дом и больница. В этих стенах реальность комфортно уживается с эксцентричным фарсом, а смешное зачастую вызывает слезы. Здесь двадцать первый век с его нанотехнологиями еще не гарантирует отсутствие булгаковской «тьмы египетской» и шофер «скорой» неожиданно может оказаться грамотнее анестезиолога… Что делать взрослому мужчине, если у него фимоз, и как это связано с живописью импрессионистов? Где мы бываем во время клинической смерти, и что такое ЭКО? О забавном и грустном. О врачах и пациентах. О мужчинах и женщинах. О полной безысходности и о вечности. Благодаря этой книге вы по-новому посмотрите на привычные вещи: врачей и пациентов, болезни и выздоровление, на проблему отцов и детей, на жизнь и смерть…

Пронзительный роман о поколении, чья юность пришлась на конец восьмидесятых – начало девяностых годов двадцатого столетия. Главные герои учатся в медицинском институте. Студенческие колхозы, общаги, амфитеатры аудиторий, подвалы анатомки, морг судебки, клинические кафедры, операционные, и очередь на разгрузку вагонов в порту. Дружба, предательство, верность, измена. И, конечно же, любовь. Многолюдная, сумбурная, веселая и грустная, едкая и нежная, удивительная, захватывающая, неповторимая и постоянно повторяющаяся история о нас. О всех нас, живущих на густонаселенной коммунальной планете. И о Полине Романовой и Алексее Евграфове. Финал никого не оставит равнодушным. Любой финал – это следующее начало.

«Одесский фокстрот» — это не роман. И не «роман в эссе», как определила жанр «Моего одесского языка» моя подруга и по совместительству — литредактор Ольга Воронина. Это не крик души и не шепот сердца. Не печаль разума и не поиск чего бы то ни было: себя, истины, правды... Это симпатическая реакция. Мне все время кажется, что на мне стоит клеймо. И оно постоянно чешется. Проявись оно когда-нибудь как обычная татуировка, там было бы одно слово — «Одесса».»

Эта яркая и неожиданная книга – не книга вовсе, а театральное представление. Трагикомедия. Действующие лица – врачи, акушерки, медсестры и… пациентки. Место действия – родильный дом и больница. В этих стенах реальность комфортно уживается с эксцентричным фарсом, а смешное зачастую вызывает слезы. Здесь двадцать первый век с его нанотехнологиями еще не гарантирует отсутствие булгаковской «тьмы египетской» и шофер «скорой» неожиданно может оказаться грамотнее анестезиолога… Что делать взрослому мужчине, если у него фимоз, и как это связано с живописью импрессионистов? Где мы бываем во время клинической смерти, и что такое ЭКО? О забавном и грустном. О врачах и пациентах. О мужчинах и женщинах. О полной безысходности и о вечности. Благодаря этой книге вы по-новому посмотрите на привычные вещи: врачей и пациентов, болезни и выздоровление, на проблему отцов и детей, на жизнь и смерть…

Эта книга предназначена в первую очередь — собственно, как и любая книга, — для тех, кто умеет читать. Неплохо, если её прочитают беременные женщины. Ещё лучше – хотя бы наискосок пробегут женщины не беременные. А также юные девушки, девочки-подростки и просто сообразительные маленькие девочки. И вообще замечательно, если этой книгой заинтересуются мальчики, юноши и мужчины.

Татьяна Георгиевна Мальцева – начмед родильного дома. Недавно стала матерью, в далеко уже не юном возрасте, совершенно не планируя и понятия не имея, кто отец ребёнка. Её старый друг и любовник Панин пошёл на повышение в министерство и бросил жену с тремя детьми. Преданная подруга и правая рука Мальцевой старшая акушерка обсервационного отделения Маргарита Андреевна улетела к американскому жениху в штат Колорадо… Жизнь героев сериала «Роддом» – полотно из многоцветья разнофактурных нитей. Трагедия неразрывно связана с комедией, эпос густо прострочен стежками комикса, хитрость и ложь прочно переплетены с правдой, смерть оплетает узор рождения. Страсть, мечта, чувственность, физиология, ревность, ненависть – петля за петлёй перекидываются на спицах создателя. «Жизнь женщины» — четвёртый сезон увлекательнейшего сериала «Роддом» от создательницы «Акушер-ХА!» и «Приёмного покоя» Татьяны Соломатиной. А в самолёте Нью-Йорк–Денвер главную героиню подстерегает сногсшибательный поворот сюжета. И это явно ещё не финал!

«Кафедра «А&Г» не книга «о врачах». Нет здесь боли и крови пациентов — зато есть кровь простодушной Дуси Безымянной, которая в один из дней поняла, что все свое у нее уже было, и больше ничего своего у нее не будет... Нет здесь шприцов и скальпелей — зато есть неуместный в деле родовспоможения секционный нож, предназначенный для вскрытия мертвой плоти, который в один из дней перережет петлю на шее достаточно молодой еще жизни... Это и не книга об ученых, сколько бы раз ни упоминались в ней кандидатские и докторские, степени и звания, профессора и академики. Кафедра «А&Г» — долгий разговор о людях: о любви и ненависти, об амбициях и лени, о желаниях и разочарованиях. Это словесный фарс, представление в прозе, художественная ложь. Но в ней — жизнь! А жизнь — «самое интересное расследование, потому что поиск главного подозреваемого всегда приведет вас к самим себе. К вашим рогам, вашим крыльям, вашим перинатальным матрицам и вашей собственной, самой главной науке — знанию о самом себе».»

Наша бесспорная уязвимость заставляет нас верить. Вера толкает на неосмотрительные поступки. Неосмотрительные поступки приводят к ошибкам. Ошибки – к сомнениям. Сомнения – к бездействию. Бездействие делает ещё более уязвимыми. Но есть в нас то, что всегда за пределами порочного круга. Что больше нас. Забавнее. Яростнее. Не требующее ни целеустремлённости, ни постоянства, ни веры, ни понимания, но лишь правды.

«Идея «сериала» на бумаге пришла после того, как в течение года я ходила по различным студиям, продюсерским центрам и прочим подобным контролям. По их, разумеется, приглашению. Вальяжные мужички предлагали мне продать им права на экранизацию моих романов в околомедицинском интерьере. Они были «готовы не поскупиться и уплатить за весь гарнитур рублей двадцать». Хотя активов, если судить по персональному прикиду и меблировке офисов у них было явно больше, чем у приснопамятного отца Фёдора. Я же чувствовала себя тем самым инженером Брунсом, никак не могущим взять в толк: зачем?! Если «не корысти ради, а токмо...», дабы меня, сирую, облагодетельствовать (по их словам), то отчего же собирательная фигура вальяжных мужичков бесконечно «мелькает во всех коцах дачи»? Позже в одном из крутящихся по ТВ сериалов «в интерьере» я обнаружила нисколько не изменённые куски из «Акушер-ХА!» (и не только). Затем меня пригласили поработать в качестве сценариста над проектом, не имеющим ко мне, писателю, никакого отношения. Умножив один на один, я, получив отнюдь не два, поняла, что вполне потяну «контент» «мыльной оперы»... одна. В виде серии книг. И как только я за это взялась, в моей жизни появился продюсер. Появилась. Женщина. Всё-таки не зря я сделала главной героиней сериала именно женщину. Татьяну Георгиевну Мальцеву. Сильную. Умную. Взрослую. Независимую. Правда, сейчас, в «третьем сезоне», ей совсем не сладко, но плечо-то у одной из половых хромосом не обломано. И значит, все получится! И с новым назначением, и с поздней беременностью и... с воплощением в достойный образ на экране! Автор.»

Эта книга предназначена в первую очередь — собственно, как и любая книга, — для тех, кто умеет читать. Неплохо, если ее прочитают беременные женщины. Еще лучше – хотя бы наискосок пробегут женщины небеременные. А также юные девушки, девочки-подростки и просто сообразительные маленькие девочки. И вообще замечательно, если этой книгой заинтересуются мальчики, юноши и мужчины.

«Приключения Пальмы. Зелёный забор» — это увлекательная книга для детей и взрослых о щенке по кличке Пальма. Почему для детей? Потому что, какому же ребёнку не понравится забавный щенок с мокрым носом, хвостом-косичкой и левым ухом длиннее правого? Для взрослых — потому что напомнит им о том, что они сами когда-то были детьми, боялись Того Кто В Темноте, мало что знали о мире вокруг, но с каждым днём росли, делали открытия и конечно заводили настоящих друзей! Вот и Пальма такой: любознательный добрый щенок, познающий мир и даже слегка, одним глазком, заглядывающий в неведомое. Детская книга Татьяны Соломатиной «Приключения Пальмы» возвращает в нашу жизнь то, что иные утратившие детскость восприятия взрослые называют «старыми добрыми традициями» и «вечными ценностями». Это сказка о познании мира, о вселенной, о Боге, о любви, о дружбе и о том, что наша жизнь — это планета приключений. Стоит лишь родиться из Тьмы на Свет. Для детей младшего и среднего школьного возраста.»

Татьяна Георгиевна Мальцева – начмед родильного дома. Недавно стала матерью, в далеко уже не юном возрасте, совершенно не планируя и понятия не имея, кто отец ребёнка. Её старый друг и любовник Панин пошёл на повышение в министерство и бросил жену с тремя детьми. Преданная подруга и правая рука Мальцевой старшая акушерка обсервационного отделения Маргарита Андреевна улетела к американскому жениху в штат Колорадо… Жизнь героев сериала «Роддом» – полотно из многоцветья разнофактурных нитей. Трагедия неразрывно связана с комедией, эпос густо прострочен стежками комикса, хитрость и ложь прочно переплетены с правдой, смерть оплетает узор рождения. Страсть, мечта, чувственность, физиология, ревность, ненависть – петля за петлёй перекидываются на спицах создателя. «Жизнь женщины» – четвёртый сезон увлекательнейшего сериала «Роддом» от создательницы «Акушер-ХА!» и «Приёмного покоя» Татьяны Соломатиной. А в самолёте Нью-Йорк – Денвер главную героиню подстерегает сногсшибательный поворот сюжета. И это явно ещё не финал!

«Большую собаку» глотанул за пару вечеров... Спасибо за доставленное книгой большое У, как говорят китайцы, и простите за краткость, да и вообще не до слов, когда тянет просто ахать... Главное, чтобы Бог в вас верил, а Он — верит — будьте уверены, иначе не было бы у вас ни Музы, ни единственной на всю жисть любви, ни тоже обожающих вас псов.... (Юз Алешковский).»

Любимая женщина отказалась выйти замуж за Всеволода Северного. Но согласилась провести вместе отпуск в Балаклаве, чтобы сидеть во всех подряд ресторанчиках, бродить по крошечной набережной, кормить бездомных псов докторской колбасой до отвала, влезть на Генуэзскую крепость и, возможно, поехать в Севастополь или даже Ялту. А ещё милейшая хозяйка гостевого дома, в мансарде которого они остановились, пригласила их на свой юбилей. И никто не сможет испортить Северному отдых, даже друг в расцвете кризиса среднего возраста, прикативший «пересмотреть отношение к себе и к своей жизни». Даже убийства в доме, полном гостей, приехавших на торжество.

Эта яркая и неожиданная книга – не книга вовсе, а театральное представление. Трагикомедия. Действующие лица – врачи, акушерки, медсестры и... пациентки. Место действия – родильный дом и больница. В этих стенах реальность комфортно уживается с эксцентричным фарсом, а смешное зачастую вызывает слезы. Здесь двадцать первый век с его нанотехнологиями еще не гарантирует отсутствие булгаковской «тьмы египетской» и шофер «Скорой» неожиданно может оказаться грамотнее анестезиолога...Что делать взрослому мужчине, если у него фимоз, и как это связано с живописью импрессионистов? Где мы бываем во время клинической смерти, и что такое ЭКО? О забавном и грустном. О врачах и пациентах. О мужчинах и женщинах. О полной безысходности и о вечности. Благодаря этой книге вы по-новому посмотрите на привычные вещи: врачей и пациентов, болезни и выздоровление, на проблему отцов и детей, на жизнь и смерть...

Лучшие истории от автора культовых книг «Акушер-ХА!» и «Акушер-ХА! Вторая (и последняя)», ставших самым главным литературным открытием последних лет.

«Все чаще слышу от, казалось бы, умных женщин: «Ах, мой отец, когда мне было четырнадцать, сказал, что у меня толстые бедра! С тех пор вся моя жизнь наперекосяк!» Или что-нибудь в этом роде, не менее «трагическое». Целый пласт субкультуры – винить отцов и матерей. А между тем, виноват ли холст в том, что картина теперь просто дырку на обоях закрывает? Но вспомните, тогда он был папа. А теперь – отец. Папа – это отлично! Как зонтик в дождь. Но сами-то, поди, не сахарные, да? Желаю вам того изначального дара, по меткому замечанию Бродского, «освобождающего человеческое сознание для независимости, на которую оно природой и историей обречено и которую воспринимает как одиночество». Себя изучать интереснее. Винить, что правда, некого. Что очень неудачно. Но и речь ведь идет не об удобстве, а о счастье, не так ли? Желаю вам прекрасного одиночества.»

«Одесский фокстрот» — это не роман. И не «роман в эссе», как определила жанр «Моего одесского языка» моя подруга и по совместительству — литредактор Ольга Воронина. Это не крик души и не шёпот сердца. Не печаль разума и не поиск чего бы то ни было: себя, истины, правды... Это симпатическая реакция. Мне все время кажется, что на мне стоит клеймо. И оно постоянно чешется. Проявись оно когда-нибудь как обычная татуировка, там было бы одно слово — «Одесса».»