«Роман-антиутопия «Мы» (1920) и другие произведения, включенные в эту книгу, принадлежат перу талантливого сатирика Евгения Ивановича Замятина, чье творчество более чем на полстолетия оказалось закрытым для российских читателей. Непосредственной причиной тому послужила публикация сатирического романа «Мы» за рубежом (после этого писатель вынужден был эмигрировать). Да и другие произведения Замятина представляют собой сатиру на все негативные стороны российской жизни. Бумага офсетная. Без иллюстраций.»

«В эту книгу вошли прозаические творения гениального Бориса Пастернака — повести и рассказы «Апеллесова черта», «Письма из Тулы», «Детство Люверс», «Воздушные пути», «Охранная грамота», а также другие произведения, открывающие разнообразные грани его уникального таланта.»

«Роман «Кюхля» (1925) написан замечательным писателем и литературоведом Ю.Н. Тыняновым и посвящен судьбе Вильгельма Карловича Кюхельбекера — лицейского товарища А.С. Пушкина, поэта-декабриста, непосредственного участника событий 14 декабря 1825 года. Тынянов словно заново знакомит читателей с Кюхельбекером, осмеянным в многочисленных эпиграммах и почти забытым. По словам В. Шкловского, «Кюхля» принес Тынянову удачу; книга как будто уже существовала, и писатель только открыл дверь в дом, в котором она его ожидала... Он воскресил «Кюхлю».»

«Альтист Данилов». Культовый роман в творчестве Владимира Орлова. Вершина «мистического реализма» нашего времени, отмеченная печатью настоящего МАСТЕРА. История любви и ненависти, творчества и безумия — возможность про­никнуть в потаенные глубины психологии современников. Высветить демоническое в человеке и человеческое в демоне. ТЕМА, необычайно притягательная для читателя во ВСЕ ВРЕМЕНА…

«Книга Александра Исаевича Солженицына (1918–2008) «Архипелаг ГУЛаг» произвела переворот в сознании миллионов читателей во всем мире. Это история репрессий, лагерей и тюрем в Советском Союзе (ГУЛаг — Главное управление лагерей). «Архипелаг ГУЛаг» — одновременно и историческое исследование с элементами пародийного этнографического очерка, и мемуары автора, повествующего о своем лагерном опыте, и эпопея страданий, и мартиролог — рассказы о мучениках ГУЛага. Повествование о советских концлагерях ориентировано на текст Библии: создание ГУЛага представлено как «вывернутое наизнанку» творение мира Богом (создается сатанинский анти-мир); семь книг «Архипелага ГУЛага» соотнесены с семью печатями Книги из Откровения святого Иоанна Богослова, по которой Господь будет судить людей «в конце времен». В «Архипелаге ГУЛаге» Солженицын выступает в роли не столько автора, сколько собирателя историй, рассказанных множеством узников. Как и в рассказе «Один день Ивана Денисовича», повествование строится так, чтобы заставить читателя воочию увидеть мучения заключенных и словно испытать их на себе.»

«Книга Александра Исаевича Солженицына (1918–2008) «Архипелаг ГУЛаг» произвела переворот в сознании миллионов читателей во всем мире. Это история репрессий, лагерей и тюрем в Советском Союзе (ГУЛаг — Главное управление лагерей). «Архипелаг ГУЛаг» — одновременно и историческое исследование с элементами пародийного этнографического очерка, и мемуары автора, повествующего о своем лагерном опыте, и эпопея страданий, и мартиролог — рассказы о мучениках ГУЛага. Повествование о советских концлагерях ориентировано на текст Библии: создание ГУЛага представлено как «вывернутое наизнанку» творение мира Богом (создается сатанинский анти-мир); семь книг «Архипелага ГУЛага» соотнесены с семью печатями Книги из Откровения святого Иоанна Богослова, по которой Господь будет судить людей «в конце времен». В «Архипелаге ГУЛаге» Солженицын выступает в роли не столько автора, сколько собирателя историй, рассказанных множеством узников. Как и в рассказе «Один день Ивана Денисовича», повествование строится так, чтобы заставить читателя воочию увидеть мучения заключенных и словно испытать их на себе.»

«Книга Александра Исаевича Солженицына (1918–2008) «Архипелаг ГУЛаг» произвела переворот в сознании миллионов читателей во всем мире. Это история репрессий, лагерей и тюрем в Советском Союзе (ГУЛаг — Главное управление лагерей). «Архипелаг ГУЛаг» — одновременно и историческое исследование с элементами пародийного этнографического очерка, и мемуары автора, повествующего о своем лагерном опыте, и эпопея страданий, и мартиролог — рассказы о мучениках ГУЛага. Повествование о советских концлагерях ориентировано на текст Библии: создание ГУЛага представлено как «вывернутое наизнанку» творение мира Богом (создается сатанинский анти-мир); семь книг «Архипелага ГУЛага» соотнесены с семью печатями Книги из Откровения святого Иоанна Богослова, по которой Господь будет судить людей «в конце времен». В «Архипелаге ГУЛаге» Солженицын выступает в роли не столько автора, сколько собирателя историй, рассказанных множеством узников. Как и в рассказе «Один день Ивана Денисовича», повествование строится так, чтобы заставить читателя воочию увидеть мучения заключенных и словно испытать их на себе.»

«В книгу вошли рассказы 1920-х годов, написанный в соавторстве «Рассказ о многих интересных вещах», стихотворения.»

«В эту книгу вошли повести 1920-х — начала 1930-х годов «Эфирный тракт», «Епифанские шлюзы», «Город Градов», «Сокровенный человек», «Ямская слобода», «Впрок», «Ювенильное море», «Хлеб и чтение». Повесть «Хлеб и чтение» (реконструкция текста Н.В.Корниенко) публикуется впервые. Повести «Эфирный тракт» и «Город Градов», издававшиеся раньше в искаженном цензурой и редактурой виде, публикуются в авторской редакции.»

«Голубая книга» — цикл сатирических и комических рассказов, в ко-торых наряду с историческими личностями представлены яркие коло-ритные образы современников: корыстная молочница, за червонец сдав-шая напрокат своего мужа разбогатевшей врачихе; Володька Завитушкин, который женился, не разглядев своей невесты, а потому не мог узнать на свадьбе молодой супруги; Федор Кульков, открывший способ борьбы против бюрократизма да угодивший в тюрьму…

«Ольгу Берггольц называли «ленинградской Мадонной», она была «голосом Города» почти все девятьсот блокадных дней. «В истории Ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением героизма блокадной трагедии. Ее чтили, как чтут блаженных, святых» (Д. Гранин). По дневникам, прозе и стихам О. Берггольц, проследив перипетии судьбы поэта, можно понять, что происходило с нашей страной в довоенные, военные и послевоенные годы. Берггольц — поэт огромной лирической и гражданской силы. Своей судьбой она дает невероятный пример патриотизма — понятия, так дискредитированного в наше время. К столетию поэта издательство «Азбука» подготовило книгу «Ольга. Запретный дневник», в которую вошли ошеломляющей откровенности и силы дневники 1939-1949 годов, письма, отрывки из второй, так и не дописанной части книги «Дневные звезды», избранные стихотворения и поэмы, а также впервые представлены материалы следственного дела О. Берггольц (1938-1939), которое считалось утерянным и стало доступно лишь осенью 2009 года. Публикуемые материалы сопровождены комментарием. В книгу включены малоизвестные и ранее не известные фотографии и документы из Российского государственного архива литературы и искусства, из Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН), Российской национальной библиотеки, Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, из Музея Дома Радио. Также публикуются письма к отцу, предоставленные для этого издания Рукописным отделом Пушкинского Дома. Впервые читатели увидят верстку книги «Узел» с авторской и цензурной правкой (архив Н. Банк в РНБ). Впервые в этом издании представлены фотографии уникальных вещей, хранящихся в семье наследников. В книгу включены также воспоминания об О. Берггольц.»

«В этот сборник вошли рассказы Василия Шукшина разных лет, объединенные темой человеческого одиночества. Персонажи этих рассказов, попадающие то в забавные, то в весьма печальные ситуации, обречены оставаться «чужаками», в равной степени непонятыми ни родными и близкими, ни друзьями, ни случайными знакомыми. Они нелепы и в лучших, и в худших своих проявлениях. Их странные душевные порывы кажутся окружающим смешными и нелепыми — и никому, кроме самого писателя, нет дела до того, что от юродивости этих людей лишь несколько шагов до святости.»

Знаменитый режисёр, сценарист, но прежде всего — один из крупнейших отечественных писателей второй половины XX века, талантли­вый, до гениальности мастер «деревенской прозы», непревзойденный знаток русской провинциальной души, вечно обреченной наметания «между ангелом и бесом», между гре­хом — и святостью.

«Мастер и Маргарита», роман-загадка, книга, выходящая за рамки своего времени, заставляющая возвращаться к себе вновь и вновь. Вечное противобор­ство сил добра и зла, света и тьмы представлено на этих страницах в манере, так отличающей Булгакова от своих современников. Философская глубина сочета­ется с увлекательным сюжетом, ироничный взгляд на вещи с верой в вечные ценности, без которых невозможно представить жизнь человека. Фантастика и мйстика вплетается в реалии московской жизни, в свою очередь чередуясь с ро­маном Мастера о Понтии Пилате. Вся история рода человеческого с его неиз­менными пороками и добродетелями предстает на страницах одного из главных шедевров мировой литературы XX века. Книга иллюстрирована живописными работами известного математика и ав­тора «Новой хронологии» А.Т. Фоменко — математика и литература слились во­едино и предстали перед нами в глубоко художественном графическом исполнении. Его работы многократно участвовали в международных выставках и выставлялись в художественных музеях. Художник и математик передал нам свое уникальное ви­дение великого романа, не ограничивая себя рамками какого-либо жанра.

«Белая гвардия» — не просто роман, но своеобразная хроника времени — хроника, увиденная через призму восприятия «детей страшных лет России». Судьба издерганной дворянской семьи, задыхающейся в кровавом водовороте гражданской войны, под пером Булгакова обретает черты эпической трагедии всей русской интеллигенции — трагедии, отголоски которой доносятся до нас и теперь…

Александр Солженицын — лауреат Нобелевской премии 1970 года, выдающийся писатель ХХ века, в жизни и творчестве которого органически сплелись трагизм человеческой и писательской судьбы, испытание лагерями и ссылками, неизменное величие личности. А.И. Солженицын первый вскрыл трагедию сталинских репрессий, создав уникальную книгу памяти, книгу-реквием «Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования». Вступительное слово к читателю и комментарии написаны вдовой писателя — Н.Д. Солженицыной.

Юрий Нагибин — знаменитый российский писатель, знаток и бережный хранитель обширной информации в области литературы, искусства, музыки. Он обладал редким даром ретроспективного зрения. Жизнеописания А. Пушкина, А. Дельвига, А. Григорьева, Ф. Тютчева, А. Фета, Н. Лескова, И. Анненского, В. Хлебникова, А. Платонова, А. Галича — это философские и психологические репортажи, реконструкция далеких событий в тончайших деталях. Русские писатели — вечные спутники жизни, к ним мы обращаемся с самых юных лет за мудростью, знанием и опытом. Чисты и вечны эти голоса, сказал бы Нагибин.

«Первая публикация повести Василия Ливанова «Агния, дочь Агнии» стала настоящим событием. Тогда «Агнию», напечатанную в восьмом номере журнала «Юность», прочитала вся страна. И можно сказать, что Ливанов — к тому времени известный и любимый миллионами зрителей актер — еще раз проснулся знаменитым. Публикацию предваряло дружеское напутствие мэтра — Валентина Катаева. «Агния, дочь Агнии» — вдохновенное, пластичное сказание о скифах. Страницы повести пронизаны звуком скифских повозок, храпом коней, выкриками воинов... От этих страниц веет жаром скифских костров, но главное — жаром любви рыжеволосой скифской царицы Агнии к своему чернокожему рабу. По мотивам повести «Агния, дочь Агнии» известным художником, народным художником Кабардино-Балкарии Хамидом Савкуевым создана великолепная графическая сюита, вошедшая в настоящее издание и воплотившая пластику и динамику ливановского текста.»

«Жизнь господина де Мольера» Булгакова — произведение весьма своеобразное. Потому ли, что эта история, на первый взгляд относящаяся к эпохе блестящей и жестокой «империи» Людовика XIV, в действительности оказывается лишь иносказательным портретом сталинской эпохи? Или — потому, что «Жизнь господина де Мольера», как ни парадоксально, осталась почти что незамеченной в «страшные годы России»? Читатель сможет — и должен! — понять это сам...»

«Проходящие характеры» — первое научное издание прозы Лидии Яковлевны Гинзбург, выдающегося русского писателя, мыслителя и историка литературы. В сборник вошли ее «повествования», эссе и записные книжки военных лет, ставших самым плодотворным периодом ее литературной деятельности. Большая часть собранных здесь произведений публикуется впервые, включая рассказ о блокадной смерти, почти семьдесят лет остававшийся неизвестным даже самым близким автору людям, ранний вариант «Записок блокадного человека», размышления о советской литературе, статью о самосознании русского интеллигента еврейского происхождения в условиях нарастающей антисемитской кампании и многое другое. Нет сомнения, если бы проза Гинзбург военных лет стала достоянием читателя тогда, когда она была написана, наши представления об истории русской литературы второй половины XX века были бы радикально иными.»