«Сборник посвящен актуальным проблемам фототеории: соотношению художественного начала в снимке с документальным, «работе» пространства и времени в фотокадре, стилистике «игровой» фотографии, взаимовлиянию фотографии и живописи и др. Дан конкретный анализ фотопроизведений. Издание рассчитано на широкий круг читателей.»

«Эта книга адресована тем, кто, увлекаясь фотографией, хотел бы правильно оценивать результаты съемок, разбираться в достоинствах и недостатках снимков. Она пригодится и тем, кто уже в какой-то мере овладел фотограмотой и собирается совершенствовать свое мастерство. Чтобы научиться «читать» фотографию, нужен некоторый объем знаний по ее эстетике. В книге излагаются основы эстетики фотографии: путь к фотографическому образу, правила композиции, жанры фотографии; ведется анализ снимков. Изложение материала обширно иллюстрируется примерами черно-белой фотографии. Написанная популярным языком, книга может быть полезна всем, кто занимается фотографией.»

«Книга охватывает наиболее значимые моменты в истории отечественной фотографии за сто лет, начиная с организации Русского фотографического общества в Москве (РФО, 1894) и заканчивая событиями постперестроечного периода (1992-1994). Развитие нашей фотографии рассматривается в основном в советскую эпоху: организация массового фотодвижения, содружество фотографов с ГАХН — Государственной Академией художественных наук, формирование школы фоторепортажа, борьба официоза с «левой» фотографией, дискуссии о формализме и натурализме. Особое внимание уделено уникальному, но малоисследованному явлению — военной фотографии 1941-1945 гг., а также теоретическим спорам, занимавшим фотообщественность в 1950-1970-е гг. Завершают книгу главы о взаимодействии фотографии со словом, о советской неангажированной и перестроечной фотографии. Издание будет полезно всем, кто работает в области фотографии и интересуется ее историей.»

«Аркадий Шайхет, приехав в Москву из провинциального Николаева, буквально ворвался в рождающуюся советскую фотожурналистику и многие годы был ее признанным лидером. Он олицетворял все основные качества репортера — работоспособность, оперативность, коммуникабельность. Удивительно, что, снимая громоздкой камерой на стеклянную пластину 9 Х 12 см, фотограф мог быть таким вездесущим. Кажется, не существовало точек съемки, которые были бы ему недоступны, особенно верхних. Однако в отличие от Александра Родченко и его единомышленников Шайхет никогда не использовал их в качестве эффектного приема — ему были нужны панорама, обзор, размах, масштаб. Его можно назвать певцом индустриализации и коллективизации, но одновременно и психологом, чувствующим и по-своему оценивающим те процессы, которые происходили в новом обществе. Взяв в руки «Лейку», фотограф не изменил своим изобразительным принципам, он стремился максимально образно показывать суть происходивших явлений. Особенно сильно это проявилось на войне: военный репортаж Аркадия Шайхета — одна из лучших страниц в истории отечественной фотографии.»

«Он строил кадр как скульптор, осекая все лишнее, и делал его живым, как кино. Так он вошел в Историю. Эпоха Бориса Игнатовича — это обретение фотографией своего языка, своей художественной выразительности. Вместе с буржуазным строем революция в России смела и буржуазную эстетику. Строителям нового общества нужен был свой образный язык и свои кумиры. На этой высокой, хотя и очень быстрой волне в искусство ворвались Маяковский, Родченко, Эйзенштейн, Дзига Вертов, Дейнека, Эль Лисицкий и еще целая группа художников, писателей и режиссеров. Точнее сказать, они это искусство делали. Борис Игнатович «делал» фотографию. Его композиции — поэтика фотоискусства. Взмывающие к небесам заводские трубы, строительные металлоконструкции и архитектурные новостройки, бородатые крестьяне и мускулистые спортсмены — он любил своих героев и воспевал их как художник и как гражданин. Потом, правда, эту песню «закрыли»... Но фотограф все равно остался поэтом, только лирика его стала иной: мягче, теплее, душевнее. Его военные фотографии — про человека, оставшегося Человеком, невзирая на все тяготы, лишения, жестокость, смерть. Не про героя — просто человека... Всю жизнь Игнатович снимал хороших людей, так кажется, когда смотришь на его фотографии. Или просто вокруг него не было плохих?»

«2 мая 1945 года на крыше рейхстага в Берлине состоялся небольшой «спектакль», режиссером которого был фотограф Евгений Халдей, а «актерами» — несколько советских солдат. «Спектакль» назывался «Знамя Победы над рейхстагом», а главным его атрибутом был красный флаг со звездой, серпом и молотом, специально для этого случая сшитый из скатерти знакомым портным. Можно по-разному относиться к правде факта и правде вымысла в фотографии, но совершенно очевидно, что именно этот самодельный флаг на фотографии Халдея стал главным символом победы над фашизмом не только в нашей стране, но и во всем мире. И кто посмеет сегодня обвинить фотографа в фальсификации, ведь он, как и каждый солдат великой войны, заслужил свой флаг над рейхстагом, потому что прошагал по Крыму и Заполярью, по Румынии и Югославии, Болгарии, Венгрии, Австрии. И встретил победу в Германии... После войны Халдей прожил большую жизнь, судьба щедро наделила его новыми победами и многими разочарованиями, но в любых жизненных ситуациях неизменными оставались его искренность и добрый взгляд на жизнь. Фотограф показывал страну в годы великих свершений, искренне веря в ее светлое будущее. Его репортажи никогда не были критичными, а люди чаще улыбались, чем грустили. Его Многое объединяет с французским фотографом Робером Дуано, иногда даже кажется, что они стояли рядом и одновременно нажимали на спуск затвора, только один в Париже, а другой в Москве...»

Армия, спорт, молодежь, село — главные темы в творчестве Ивана Шагина, хотя фотографом он был универсальным и мог решить любую творческую задачу. Самым удивительным было то, как этот фотокорреспондент работает. Он никогда никуда не спешил, был донельзя спокойным, пожалуй, даже медлительным и флегматичным. Но спокойствие это было обманчивым. Шагин обладал изумительным даром мгновенно реакции. Он всегда искал какой-то ведомый ему одному подход к теме, чтобы принести в редакцию снимок, который потом поразит всех. В его фотографиях ощутимы пафос и героика эпохи, динамика перемен. Снимая сюжеты официальных празднеств, спортивных парадов, собраний, митингов, Шагин добивался особой пластической значимости. Образы с его фотографий несли энергию молодости, народного типа красоты с ее культом здорового духа и крепкого тела. В военные годы Шагин выполнял свой долг так, как надлежало советскому журналисту. Четыре года он колесил по фронтам и жил по фронтовому распорядку. В редакционной фотолаборатории он обрабатывал материал после командировок на передовую. В газете ценили его готовность быстро отправиться на задание и привезти нужные снимки. Он был признанным мастером ручной печати, его работа с тоном изумительна, о ней можно судить по сохранившимся отпечаткам. Не случайно он был участником практически всех послевоенных фотовыставок в стране и советских выставок за рубежом.