Когда рождался этот сборник, то практически до сдачи книги в печать казалось, что все эти истории разные, пестрые, их невозможно объединить. Но потом рассказы, мысли и миниатюры вдруг сами собой выстроились, разбрелись по главам. Появились емкие названия, некая связующая цитата, единая мысль. Органично все переплелось. Название, дизайн обложки, форма, цвет, последовательность — как отдельная неслышимая музыка, придающая долгому труду завершенность.

«Графы Лудольф» — книга, повествующая о международной дипломатии прошлых столетий и судьбах людей, которые состояли на службе у мировой истории. Посвященная аристократическому роду Лудольф, представители которого внесли неоценимый вклад в политику, образование, культуру и искусство, книга увлекает историческими курьезами, выдержками из переписки королей и знатных европейских семейств, эпизодами из повседневной жизни монархов и их придворных, а также малоизвестными историческими деталями, в том числе, любопытнейшей версией происхождения Уильяма Шекспира. В «Графах Лудольф» прослеживаются неожиданные переплетения родственных связей и взаимоотношений между такими фамилиями, как Романовы, Сен-При, Голицыны, Долгорукие, Шуваловы, Штакельберг, Липхарт и даже Гуччи – основателем знаменитого дома моды и бренда.»

«Сицилийский роман» предлагает читателю перенестись вместе с москвичкой Лерой на жаркий итальянский остров, в маленький город Катанию, прочувствовать строгий патриархальный уклад местных семей, разобраться в тонкостях их нравов, столкнуться с представителями знаменитой сицилийской мафии и множеством судьбоносных испытаний на пути к обретению счастья с молодым итальянцем Марио. Эта книга ставит перед читателем известный вопрос: могут ли два любящих сердца выстоять в борьбе с недружелюбным миром и сохранить волшебное чувство, на алтарь которого были принесены немалые жертвы.»

Найденные в раскопках палеолита гребни свидетельствуют о первых шагах парикмахерского искусства. Его история поражает смелыми экспериментами над женской головой. Смена стилей дамских причесок прослеживается в культурном контексте разных эпох. Читатель найдет в книге документальные сведения, фрагменты литературных произведений, легенды, исторические анекдоты. Издание щедро иллюстрировано и рассчитано на самый широкий круг читателей, интересующихся историей культуры и моды.

«Драматург и режиссер Марк Розовский — явление в современной культуре во многом неожиданное и аналогов не имеющее. Он — художник очень широкого творческого диапазона. Автор пьес, инсценировок, киносценариев, а также оперных и балетных либретто. Он режиссер театра, эстрады, телевидения. Автор замечательных по своим эстетическим идеям, блистательных по языку и явно не оцененных по достоинству книг о студиях, о театральной этике и других зрелищных проблемах. Но на сей раз он автор совсем неожиданный. Он на сей раз остроумный автор до предела сконцентрированных, остроумных миниатюр. Которые названы им «Новые штучки». Чтобы никто их не путал со «старыми». Хотя ни одна из миниатюр Марка Розовского устареть неспособна. Любое время, тем более в нашей поразительной действительности – время для неё.»

Этот выпуск посвящен Эмиру Кустурице и другим выдающимся личностям.

«Книги признанного мастера в области математической логики, американского ученого Рэймонда Смаллиана пользуются невероятной популярностью во всем мире. Его книги по занимательной математике «Как же называется эта книга?», «Принцесса или тигр?», «Алиса в Стране Смекалки» известны и в России. Неиссякаемый изобретатель, юморист, великолепный придумщик — Рэймонд Смаллиан — в своей новой книге «Загадки Шехерезады и другие удивительные головоломки» облекает логические задачи-новеллы в литературную форму, пародируя знаменитые «Арабские сказки». Действующие лица говорят и ведут себя так, как когда-то герои «Тысячи и одной ночи»... Профессор Смаллиан откроет читателям правду и поведает о том, какая участь в действительности ждала Шехерезаду... «...на тысяча третью ночь Шехерезада начала загадывать загадки, и так продолжалось много ночей, пока наконец не произошло нечто невероятное! Следует отметить, что начала Шехерезада с простых и нехитрых загадок, затем перешла к сложным и мудреным и закончила главным вопросом Шехерезады, который можно считать самой каверзной логической головоломкой всех времен и народов!»

«Паола Дмитриевна Волкова вновь раскрывает перед нами удивительный мир искусства. Читателя ждет необычный взгляд на знакомые произведения. Автор заставляет думать, меняет систему сложившихся ценностей, вновь и вновь уводит читателя от привычных прописных истин. Тема зеркал и зазеркалья, тема самосознания, «Я» и двойников, мистическое и философское в зеркалах и зазеркалье, «маски лица» и Лики – об этом рассуждает Паола Волкова. И, конечно, здесь есть тема ребенка – ребенка как зеркала мира. Знаменитая «Сикстинская мадонна» и «Мадонны» Леонардо да Винчи, Тициана, Питера Брейгеля, Эль Греко и других знаменитых художников предстают в новом неожиданном свете. Автор рассматривает тему изображения детей в искусстве, начиная с древнегреческого периода и заканчивая искусством 19-20 веков. Рассматривает не столько с точки зрения художественного творчества, сколько с точки зрения психологии и педагогики. «Само искусство детскую тему считает обочиной» — приходит к выводу знаменитый искусствовед. Согласны ли мы с такой позицией? Готовы ли ее принять?»

«Автор книги работает в цирке клоуном, объездил сотни городов бывшего Советского Союза, гастролировал за рубежом. Необычная профессия дала возможность многое увидеть или услышать и без отрыва от «производства» собирать невыдуманные истории. Рассказывали друзья, коллеги по работе, какие-то истории услышал случайно, сам был участником многих рассказов. На все эти истории смотрел профессиональным взглядом, а потом запоминал, а некоторые, в подтверждение факта, даже зарисовывал для убедительности. Хотя карандашом, как и пером, никогда не владел, все получилось случайно. Однажды сел и начал писать... В книгу вошли рассказы — грустные и смешные, веселые и трагические, истории в космосе и в океане, на большой необъятной планете и даже в недрах земли. Надеемся, скучно читателю не будет...»

Читателям журнала предлагается историко-биографические материалы — эссе, очерки, статьи, основанные на малодоступном и архивном биографическом материале. Стиль написания статей соединяет простоту изложения, глубокое проникновение в жизнь героя, изящество и литературную чистоту. Героев наших публикаций человечество забыть или не может, или не хочет. В номере: Чарльз Диккенс: Трудно быть классиком Александра Маленко Над его книгами обливались слезами и закатывались хохотом читатели разных стран и многих поколений. Ироничный, сентиментальный, романтичный Чарльз Диккенс — есть ли человек, кому это имя не было бы знакомо? В его книгах так много правильных слов, так много дивных образов, которым хочется следовать как маячкам. И много фальши, которую не видишь в юности, но легко замечаешь в зрелом возрасте. Диккенс — лгал?.. Или заблуждался?.. Нестор Махно: Под знаменем анархии Михаил Дубинянский Кого только ни повидала Украина за годы гражданской войны! Центральную раду и гетмана, германских оккупантов и французских интервентов, греков и поляков, петлюровцев и Галицкую армию, деникинцев и врангелевцев, большевиков и атаманщину… Чтобы выделиться в этом безумном калейдоскопе, следовало быть поистине неординарной фигурой. Нестору Махно это удалось. Колоритный батька затмил всех — и своих врагов, и временных союзников. Даже по меркам эпохи его режим выглядел чересчур экстравагантно: власть, отрицающая саму идею власти. Долгий путь Василия Григоровича-Барского Мальвина Воронова Его графически четкий силуэт, должно быть, отпечатан на диске солнца, под лучами которого он прошел бесконечное множество дорог. И светило наверняка хранит его бессмертный негатив, легко проявляемый нашим воображением. Этого путешественника, исследователя и монаха, имевшего темные волосы и бороду, угольно-черные брови и искрящиеся карие глаза, легко можно было принять за грека, турка или итальянца, но был он украинцем. Это — Плако, Алба, Беляев, Василий Киевский, Бар, Барский, киевлянин Василий Григорович-Барский. Странник Бога. Женственная Сталь Яна Дубинянская В эпоху благородного фанатизма она призывала к разуму и политкорректности. Во времена, когда прогресс поставил на поток смертную казнь, напоминала о ценности человеческой жизни. В период, когда ее соотечественники с ликованием встречали сильного лидера государства, говорила об опасности диктатуры. Зоркий женский взгляд мадам де Сталь безошибочно отслеживал болевые точки и слабые места окружавшего ее сугубо мужского мира. И у нее появился по-настоящему сильный враг. Разумеется, мужчина. Тамерлан: Полководец, палач, провидец Роман Дибров Подданные одинаково искренне славили его мудрость и проклинали его жестокость. И в этом противоречии — весь Железный Хромец: он не выносил рассказов о казнях и ужасах войны, но сделал кровавые расправы методом политического давления. По его приказу возводились прекрасные дворцы и храмы в Самарканде и башни из отрубленных голов — на пепелищах чужих столиц. Эмир Тимур безжалостно карал любое сопротивление, но часто проявлял милость к злейшим врагам, отдавая дань их мужеству. Он создал огромное государство, объединив под своей властью почти всю Среднюю Азию, но не присваивал себе громких титулов. Таков был Тамерлан — последний из великих завоевателей, преуспевших в стремлении перекроить мир по своему усмотрению. Софья Ковалевская: Непреложные законы Татьяна Винниченко Ее имя было для современниц воплощенным доказательством: можно! Если она смогла, добилась, встала вровень с мужчинами — и даже выше их! — в заведомо неженской сфере, значит, стоит бороться, достичь — реально. Целое поколение русских женщин передовых взглядов и высоких стремлений равнялось на нее, Софью Ковалевскую. Но уже в следующем поколении исследователи делали в ее биографии иной акцент: да, можно... Но только ценой личного женского счастья.

«Сборник иронических произведений — это смешные и грустные, большие и маленькие, реальные и выдуманные истории сценариста, режиссера, шоумена, продюсера, а теперь уже и писателя — Михаила Ашумова. Его особый, индивидуальный, порой парадоксальный взгляд на мир делает каждое произведение ярким, запоминающимся событием в современной российской литературе. В книге, наряду с произведением детективно-приключенческого жанра (повесть «Адвокат или о любви и прочих неприятностях»), жанра фэнтези («Страсти по Коровайко», «Ненужный ангел» и др.), представлены пьесы и монологи, написанные для популярных эстрадных исполнителей и «прочая всячина».»

Воспоминания Галины Львовны Коноваловой отличаются замечательной сердечностью и влюбленностью по отношению к прошедшему времени. Ее воспоминания непритязательны, но искренни и точны.

Понять, принять, простить… Вячеслав Малежик — всегда открыт, всегда распахнут. Редко кто умеет так щедро любить мир и людей. Редко кто смог пронести по жизни такую юношескую романтику, такую высокую русскую ноту тепла, широты, светлой нежности и трепетной надежды. Малежик — высокий лирический голос России. Голос Родины. Большего тут — не скажешь.

«Амплитуда персонажей народного артиста СССР Владимира Абрамовича Этуша невероятна: от сказочных королей, факиров, графов до мелкого жулика Шпака в блестящей комедии «Иван Васильевич меняет профессию». Но, наверное, самая популярная, самая узнаваемая, самая любимая зрителями роль — товарищ Саахов в комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница». В книге «Все, что нажито…» Этуш с тонким юмором и подробно перелистывает страницы своей жизни и творческой судьбы. Вспоминает детство, войну, первые роли, великих своих учителей и товарищей, знаменитых артистов.»

В сборник вошли воспоминания друзей, коллег об удивительном актере и человеке Павле Борисовиче Луспекаеве (1927—1970). Нерв книги — пронзительно искренний дневник самого Луспекаева, в котором он раскрывается как мужественный человек, бросивший вызов смертельному недугу. Полностью дневник публикуется впервые.

Неизвестные аспекты биографии Владислава Листьева, блистательного телеведущего/продюсера, который спустя пять лет после закрытия властями программы «Взгляд» возглавил Первый канал, но был застрелен через несколько недель. Автор придерживается мнения, что спецслужбам и вдове жертвы известно, кто стоял за убийством, но российская власть не заинтересована в том, чтобы информировать общественность. Книга иллюстрирована фотографиями из архивов бывших сотрудников телекомпании «ВИD» и еженедельника «Новый Взгляд».

«Книга основана на серии эксклюзивных интервью с ньюсмейкерами 1991 года. Полковник Виктор Алкснис, министр-гэкачепист Олег Бакланов, основатель общества «Память» Дмитрий Васильев, генерал КГБ Олег Калугин, главред перестроечного «Огонька» Виталий Коротич, хард-лайнер Егор Лигачев, генерал-антисемит Альберт Макашов, первый и последний премьер-министр Советского Союза Валентин Павлов и др.»

«Эта книга о моем «Детстве, юности и университетах». О событиях, встречах с замечательными людьми (и не только!), о путешествиях с кинокамерой в руках, — она, собственно говоря, и возила меня по всему белу свету. Глядя через ее окуляр, я фиксировал на пленке и в памяти то, что попадало в кадр. Моя профессия — документальное кино, ему и посвящена вся сознательная жизнь автора тих строк.»

Сборник монологов, притч, сценок, интермедий, коротких пьес и эстрадных обозрений.

«Что интересует тех, кому нет еще и двадцати? Тех, кто учится в институте и уверен, что не стоит прогибаться под изменчивый мир? Конечно, любовь. Но только без предрассудков. Конечно, политика. Но не по лжи и с рукопожатными людьми, искренне радеющими за демократию. И, конечно, Бог. Но так, что бы всё было дозволено и под аплодисменты. Герои нового романа Дениса Коваленко живут сегодняшним днем в сегодняшней России. «Свобода... мать их. Сейчас, по­дожди, еще проституток, наркотики легализуем, однополые браки, замуж с десяти лет, чтоб и педофилов в правах не ущемить, многоженство разрешим, ношение огнестрельного оружия... Чего у нас еще не разрешено? Кухарки уже правят государством... Все нормально. Реформы продолжаются. То ли еще будет? И, главное, мы до этого доживем?». Актуальный и поразительно глубокий психологический роман Дениса Коваленко продолжает линию лишнего человека, обозначенную автором в его первых книгах «Татуированные макароны» и «Хавчик фореве».»